Случайный многожёнец - Страница 31

Такая щедрость умилила даже практичного Окуня. К этому времени все переговоры были закончены, решено было свадьбу сыграть здесь, а утром пораньше отплыть, благо погода явно намекала не задерживаться.

Все вышли на улицу, где уже были накрыты столы и лавки. За них ещё никто не садился, все чего-то ждали. Окунь пояснил Белову, что по совести надо жениху с невестой пойти на выселковское капище попросить разрешения у предков и богов. Но волхвом выселки ещё не обзавелись, да и жениха нет в наличии. Поэтому благословлять свадьбу будет Скор, который сейчас подойдёт. Действительно, Скор со своей женой уже подходили. Они держали в руках небольшие деревянные изображения человеческих фигур. Как пояснил тот же Окунь, до появления волхва капище делать не стали, а небольшие изображения богов хранятся в доме Скора.

Скор, раскрасневшийся от приятной миссии, громким голосом задал классические вопросы о любви и верности жениха к невесте, на которые отвечал Белов. На такие же вопросы ответила и сама невеста. После чего Скор принял клятву Белова в соблюдении женихом родительских поконов и Белов приложился к изображениям Рода и Макоши. Также поступила и невеста. Небольшой благословляющей речью Скора официальная часть была закончена. Изрядно подмёрзшие жители Выселков моментально заполнили лавки за столами и начались гуляния.

Вот здесь Белову чуть не наступил конец. Как позже он вспоминал, если бы не ежедневный физический труд в течение всего лета, он вернулся бы в дом инвалидом. Буквально после первого тоста начались испытания жениха и его родни. А, учитывая, что Белов был в двух лицах, пришлось ему тяжко. Ладно, ещё, что часть ответов на смекалку и знание обычаев подсказал Окунь, Белов сам понял не больше трети вопросов. Дальше было хуже, разгорячённые бражкой парни, вытащили сучковатую колоду с заданием расколоть, а подсунули не колун, а старенький, да ещё каменный топор. Белов догадывался о таком задании и взял у Ойдо приготовленный колун, который успел освоить в совершенстве за последний прохладный месяц. Колоду он расколол всего за пять ударов, явно не рекорд, но и не стыдно.

Так же получилось с заданием на забивание гвоздей. Белову подсунули деревянные клинья и каменный молоток. Улыбаясь, он сразу заменил их на подготовленный свой молоток и железные гвозди-двухсотки. Эти гвозди своим одинаковым видом просто протрезвили зрителей, и забивал их Белов при полном молчании. От стрельбы из лука Белов отказался сразу, да тут его выручил Ойдо, который отстрелялся, судя по грустному виду парней, достаточно хорошо. Подзадоренные девицами, парни вытолкнули в круг медведя, которого надо было заломать. Конечно, это был человек в медвежьей шкуре, и, судя по габаритам и пластике движений, в проигрыше Белова никто не сомневался. Белов даже хотел сразу поддаться, но ему не понравились напряженные трезвые взгляды Скора и Окуня. Несчастный случай на свадьбе их здорово мог обогатить. И независимо от возможных последствий, Белов рисковать побоялся. Он за столом не выпил ни капли не только спиртного, но и просто напитков. Белов демонстративно снял пояс с ножнами, посох-карабин давно стоял у всех на виду, как обычный талисман, на него никто не обращал внимания после заявления Белова, что это знак старшинства в его роду.

Противник Белова в медвежьей шкуре встал на задние лапы и пошёл навстречу. Когти на лапах не просто были не срезаны, они ещё двигались, управляемые пальцами. Длина когтей была сантиметров двадцать, и Белов пожалел, что отказался от кинжала. Судя по трагическому молчанию всех, даже подвыпивших гостей, предположения Белова о возможной смерти были не совсем беспочвенны. Да ещё ростом "медведь" оказался выше Белова с его 180 сантиметрами почти на голову. Раньше таких высоких мужчин на Выселках Белов не видел точно. Пользуясь преимуществом в длине рук, да ещё с когтями, "медведь" прыгнул на Белова с одновременными взмахами "лап". Предполагавший подобное Белов, скользнул ему за спину и толкнул с подножкой вперёд. "Медведь" упал, в кувырке развернулся и снова пошёл на Белова. Теперь уже маленькими шагами подходил поближе, чтобы зацепить наверняка. Белов понимал, что бить руками или ногами было бесполезно через такую толстую шкуру. Оставалась только бросковая техника, которую Белов не очень любил. Чуть дёрнувшись назад, Белов вызвал противника на рывок и резко шагнул вперёд. Проскользнув под правой "лапой", Белов сгибом правой руки ударил противника в горло, толкая его назад. Одновременно он левой ладонью толкнул "медведя" в поясницу вперёд по его движению, а правой ногой сделал подсечку. На тренировках этот приём был достаточно эффективным, хотя и опасным. При падении всегда надо было поддерживать партнёра. Здесь Белов рисковать собой не стал, и жалеть такого "партнёра" тоже. Как только "медведь" начал заваливаться назад, размахивая "лапами", Белов отскочил поодаль. Но не успел и один коготь порвал ему штанину и оцарапал ногу, правда, неглубоко. Грохнувшийся о землю с высоты немалого роста "медведь", лежал, не двигаясь. Белов стоял напряжённо, не отводя внимания от противника, боковым взглядом контролируя поведение выселковских, особенно Скора.

Тот был поражён результатом поединка, но быстро взял себя в руки и объявил Белова победителем. Одновременно он велел перевязать царапину, а сам перешёл к испытаниям невесты. Белов понял, что таким переходом Скор берёт время для обдумывания своих действий. Опасаясь заражения, Белов сам промыл царапину, посыпал её заранее приготовленным порошком из старых таблеток стрептомицина, срок годности которых вышел ещё в советское время, и сам перевязал отрезком рваной простыни, который он приготовил заранее. Нет, Белов не знал, что его ранят, но после встречи с раненым Сладом, без перевязочного и обеззараживающего материала он из дома не выходил. Тем временем, испытания невесты уже заканчивались и начались обычные гуляния с выпивкой и танцами. Танцы были под дудки и балалайки, может не совсем балалайки, но очень на них похожих предметов.